Глава 24. Вечер
***
Рамэла вцепилась ей в руку.
– Ты с ума сошла? – поинтересовалась Лаура. – Отпусти. Сейчас он убежит в лес – там его не найти.
– Не стреляй в него, – прошептала Рамэла. – Это приказ Королевы. Выстрели вон в ту ёлку, если попадёшь, конечно.
Лаура выстрелила. Стрела обогнала Дургана и стукнула в ствол высокой ели. Шпион вильнул влево-вправо и скрылся в лесу.
– Раз вы все так хорошо знаете, что с ним делать, стерегли бы его сами, – процедила сквозь зубы Лаура и пошла к своей повозке.
– Не сердись! – крикнула ей вслед Рамэла.
– Шпион сбежал, – сообщил Эгидас, отодвигая занавес.
– Какая новость! – язвительно произнесла Лаура.
– Я серьёзно, – сказал Эгидас. – Ящик пустой.
– И дальше что? – огрызнулась стражница, садясь на облучок.
– Мы не станем его преследовать? – удивился Эгидас.
Повозки обоза уже одна за другой трогались в путь. Эгидас сел рядом с Лаурой.
– Шпиона выпустил тот мальчишка, который ездит на лошади вместе со служительницей Храма, – сообщил он.
– Послушай, – тихо проговорила стражница, – если ты будешь всем болтать, что я твоя дама сердца, я тебе язык отрежу.
– Но ведь это правда!
– Я предупредила.
– Строгая вы девушка… – грустно сказал Эгидас.
***
К вечеру Освободительная армия остановилась в поле у дороги, расставив повозки двумя кольцами. Происходило это так. Первая повозка свернула в поле и поехала по кругу. Остальные потянулись следом. Сделав большой круг, первая повозка проехала внутри него круг поменьше и остановилась. Таким образом, обоз свернулся спиралью, в середине которой образовалась большая площадка. Туда натаскали дров из рощи, развели костры, подвесили котлы с водой, и кухарка Хофу со старухой Итуши стали варить суп да кашу на всех. Вокруг повозок выставили дозорных. Получилось нечто вроде походного военного лагеря, в любую минуту готового отразить нападение врагов.
– Интересно, как потом все эти повозки разъедутся? – вяло поинтересовалась Аюна, глядя на огонь костра.
– Очень просто, – ответил Алик. – Последняя повозка развернётся и выедет на дорогу. Потом предпоследняя развернётся и выедет на дорогу перед первой, и так далее.
– Понятно, – пробормотала Аюна. Огонь танцевал в её глазах свой романтический танец.
***
Лаура прошла по полю и углубилась в рощу, в которой воители только что нарубили дров на костры. Узенькая тропинка вела её всё дальше от лагеря. Роща превратилась в густой лиственный лес, который вскоре расступился и открыл довольно большое озеро. Берега озера поросли мягкой травой. Кое-где из воды тянулись вверх камыши.
– Вы всё-таки пришли! – обрадованно воскликнул Эгидас, появляясь рядом. – А я ждал, ждал и уже думал, что напрасно.
– Не так уж долго ты ждал, – отрезала Лаура. – Что тебе нужно?
– Я мечтал побыть наедине с вами, моя дама сердца, чтобы напомнить вам о своей любви. Я восхищаюсь вами! – с чувством сказал Эгидас. – Вы такая женственная, беззащитная! А ваш взгляд затравленной лани возбуждает во мне нестерпимую тоску и желание вечно служить вам, оберегать, заботиться!
– Честно говоря, я удивлена, – проговорила Лаура. – У тебя сложилось какое-то странное впечатление обо мне.
– Разумеется, я перечислил далеко не все ваши качества и совершенства, потому вам могло показаться, что я сужу о вас слишком однобоко. Но я говорил о том, что меня особенно пленяет и покоряет в вас. Ещё я преклоняюсь перед вашим бесстрашием, перед вашим трезвым умом и строгостью. Вы – мой идеал женщины!
– Ну ладно, ладно! – остановила его Лаура. – Я поняла. Прости, такой разговор меня смущает. Я не привыкла слышать столько комплиментов сразу. Ты ещё что-то хотел?
– Да, моя прекрасная дама… Понимаете, в чём дело… Вы – моя суженая, вы знаете об этом. Я – ваш верный рыцарь и останусь им до самой смерти. Возможно, я слишком спешу, но если вы учтёте все обстоятельства, то вы поймёте мою поспешность. Только, молю вас, не примите её за бестактность! Попробуйте понять меня.
– Я попробую, – пообещала Лаура. У неё появилось странное чувство, будто Эгидас обнимает её ноги, хотя он стоял перед ней и прижимал руку к своей груди – поза искренности.
– Наше путешествие приближается к концу, – начал Эгидас. – Оно закончится ужасным сражением. Никто не может сказать заранее, что с нами произойдёт. Останемся ли мы живы, будем ли ранены, или случится самое худшее… Поэтому я мечтаю только об одном. Я мечтаю успеть доставить вам то наслаждение, которое доставляет верный муж своей обожаемой жене.
– Ах, вот оно что, – Лаура улыбнулась странной улыбкой.
Эгидас хотел что-то сказать, но она быстро приложила указательный палец к его губам. Молчание продолжалось долго. Только шорох ночного леса нарушал тишину, да пару раз рыба плеснулась в озере.
– Когда ты успел в меня влюбиться? – наконец, поинтересовалась Лаура.
– С первого взгляда! – с жаром ответил Эгидас.
– А я не верю в любовь с первого взгляда.
– Дорогая моя Лаура, я как раз и умоляю вас позволить мне доказать вам свою любовь самым лучшим способом! Поверьте мне: я люблю вас всей душой!
– А знаешь что? – сказала Лаура. – За такие слова тебе придётся расплачиваться. Я могу начать всерьёз рассчитывать на тебя. Я предъявлю к тебе такие требования, которых ты можешь и не выдержать. А если ты вдруг отвернёшься от меня, я буду считать тебя предателем и возненавижу. Ты станешь моим главным врагом. И не рассчитывай, что я о тебе ненароком забуду. Ты не представляешь, на что я способна. Так что предупреждаю тебя: подумай хорошенько. Если ты ещё хоть раз скажешь, что любишь меня, я буду считать тебя своим…
– Я люблю тебя! – Эгидас обнял её и поцеловал в губы. – Скажи мне: ты любишь меня?
– Нет… – ответила Лаура и опустила глаза.
– Но ты полюбишь меня хоть когда-нибудь? – в ужасе воскликнул Эгидас. – Умоляю, скажи!
– Я не знаю…
– Вот как… – Эгидас понурился. – Знаешь, это не страшно, что ты сейчас не знаешь! – сказал он, снова наполнившись оптимизмом. – Со временем ты обязательно полюбишь меня! Обязательно! Если только мы останемся в живых…
Лаура увидела слезу у него в глазу и засмеялась.
– Ладно, – сказала она, расстёгивая одну за другой пуговицы его рубашки, – ты сам напросился! Разденешь меня нежно и выполнишь всё, что я скажу. Хочу получить от тебя максимум удовольствия. Теперь ты мой.
***
Вероника подошла к пышущему жаром костру и села на траву.
– Алёнушка уснула, – сказала она. – Такая милая девочка – просто прелесть!
– Мы вас заждались, Ваше Величество, – сообщила Аюна, поедая суп. Она чувствовала некую официальность обстановки, потому что рядом с ней сидели премьер-министр Райнард и Рифандия, но, как ни странно, совсем при этом не смущалась. – Что будете есть?
– Спасибо, я ничего не буду есть, – ответила Вероника.
– Это как? – удивилась Аюна. – Вы не обедали, не завтракали, вчера не ужинали, или я ошибаюсь?
– Я просто пользуюсь одной из возможностей альтерации, – сказала Вероника.
Райнард одобрительно кивнул и погладил Веронику по спине. «Прямо по-отечески», – подумалось Аюне.
Из-за повозок вышла Кентана. Она сообщила, что по дороге проходили два странных человека. Их остановили и сейчас приведут сюда. Вскоре появились Азалия и Розалина, сопровождавшие двух путников с дорожными мешками за плечами.
Один из путников – тощий и длинноносый, совсем седой. Его напарник – розовощёкий, плотненький, забавный на вид. Когда они приблизились, их пригласили сесть и разделить трапезу, а заодно рассказать, кто они и откуда. Путники охотно согласились. Им дали тарелки с аппетитно пахнущим супом. Оба ели торопливо. Было очевидно, что они спешат продолжить свой путь, невзирая на ночь. Звали их Выморут и Паришон. Оказалось, шли они из столицы, направлялись в Приморский город. Их спросили, что происходит в Ореане.
– Плохо в столице, – ответствовал розовощёкий Паришон. – Карают направо и налево, причём самыми ужасными способами. Кого морят голодом, кого – отчаянием и безысходностью, а кого раздражают до взрыва – и хана. Новый король Блээр – жутко неприятный тип. На самом деле никто не признаёт его никаким королём, но все помалкивают. Жена короля, квазилендка Анастасия, страшней войны и мрачней последствий. Слуги их – воры да бандиты. Но все они сидят в тени квазилендской тиранки, которая всем заправляет. К ней тянется уголовный элемент, присягает на верность и служит. Некоторые чины убитого короля тоже присягнули. А с непокорными тиранка быстро расправляется… Да… Кругом грабежи и убийства. Полный хаос! Я бежал оттуда, невзирая на одышку. Подамся на окраину, там отсижусь под кустом.
– Бежать надо, в столице это всем уже понятно, – мрачно подтвердил длинноносый Выморут. – Вся Инирида скоро станет непригодной для проживания… Бежать надо… Да некуда…
Они доели и засобирались в путь.
– Оставайтесь с нами, – предложила Лусея.
– Остались бы, да боязно. Не воины мы…
– А мы что, воины? – сердито спросил Лейтем. – Такие же, как вы, не сильнее и не ловчее. Большинство из нас даже не столинцы. А вот идём освобождать страну. Будем сражаться. Посмотрите на Вилкса. Он старше вас эр на двадцать, но тоже идёт с нами. Вот старуха Итуши. Уж ей бы лежать дома на печи, косточки греть. А она с нами. Суп этот она да Хофу варили.
– Пристыдил, пристыдил, – вздохнул Выморут. – Да не годны мы воевать. Сломлены мы… Насмотрелись за два дня столько безобразий, сколько за всю жизнь не видывали. Даже не представляли, что такое быть может… Так что пойдём уж мы своей дорогой. А вам да помогут Всевышняя Богиня и Пресвятые Девы!
– Ну, как знаете, – сказала Лусея. – Спасибо на добром слове.
Азалия и Розалина решили проводить путников, чтобы их снова не остановили дозорные.
– Пойдём спать, – предложила Вероника Алику и Аюне. Они встали, пожелали всем доброй ночи и отправились к своей повозке. Вероника и Аюна тихо устроились внутри, рядом с Алёнушкой. Алик лёг на облучок повозки, свесив ноги вниз. Было тепло и безветренно. Он рассматривал звёздное небо, созвездия – такие далёкие, но так сильно влияющие на жизни маленьких человеческих существ. Например, в квинтии* Сияющая Мирайва** войдёт в Таинственную Соблазнительницу***, и тогда сны будут так же реальны, как и явь. [*Квинтия – пятая эруна, длится 61 день. **Сияющая Мирайва – популярное именование Мираивы, солнца. ***Таинственная Соблазнительница – пятое созвездие, хорошо видное на небе в первой половине ночей терцируны.] А женщины будут казаться ещё прекраснее. Именно в начале квинтии, в жарком тихом уединении чердака, светлого благодаря окошечкам в крыше, Алик впервые поцеловал Веронику – свою обожаемую Королеву.
***
Аюна лежала на мягком матраце у борта повозки. Ей никак не спалось, хотя под головой у неё была приятная прохладная подушка. Аюна открыла глаза и тихонько толкнула Веронику. Королева повернулась к ней:
– Ты всё ещё не спишь? Тебя что-то тревожит?
– Знаешь, Вероника, у меня такое ощущение, что наш план всё время висит на волоске… – тихо проговорила Аюна.
– Интересно. Плана ты не знаешь, но чувствуешь, что он висит на волоске?
– Как-то так.
– Скорее всего, дело не в плане. Просто слишком многое действительно висит на волоске. И всё же я надеюсь, что война завершится нашей победой.
– Хорошо бы. Тогда ты станешь героиней, спасительницей королевства.
– Аюна, я тебе уже не раз говорила, что спасители нашей страны – это люди, которые в ней живут. Если они не сдвинутся с места, чтобы помочь стране, то я ничего не смогу сделать. А они готовы помогать. Мы приглашаем в нашу армию только добровольцев и никого не забираем насильно. Между тем армия всё растёт и растёт. Все наши воители – герои. Так-то оно.
– Так, может быть, и я тоже немного героиня?
– Наверное, да, – прошептала Вероника и улыбнулась.
***
У догорающего костра остались только Лусея и Рифандия.
– Я одного не могу понять, – сказала Лусея. – Как они могли заставить ребёнка шпионить?
– Ты про того сорванца, который сегодня от нас сбежал? – уточнила Рифандия. – Никто не заставлял его шпионить. Он это делал сам и с большим удовольствием. Из-за него Алисия схватила нескольких наших верных людей… Я сама тогда еле спаслась. Этот маленький поганец нашёл наше убежище и так радовался, когда нас ловили. Мне кажется, что дело тут даже не в его скверном воспитании. Есть такие мерзкие типы, которые несут зло ещё из прошлых воплощений, где оно так укоренилось в них, что его не вытравить даже растворением тела и Очищением.
– Я не совсем понимаю эти термины, – сказала Лусея. – Я считала, что из воплощения в воплощение переходят только хорошие качества.
– Существуют разные теории, а какая из них правильная, я не знаю, – призналась Рифандия. – Я, к сожалению, слабая альтерата… Поэтому не могу помочь даже тому, кого люблю…
***